О современном новогоднем чуде

Это был самый отвратительный Новый Год в жизни Анжелики. В школе дела шли неважно, заканчивался одиннадцатый класс, надо было думать о том, как жить дальше, чего смертельно не хотелось. Да что там говорить, ей не хотелось вообще ничего. Было досадно и обидно – на жизнь вообще и на маму в частности. Мама только и знала, что постоянно пилить: уроки не сделаны, комната не убрана, одета не пойми во что, общаешься со швалью всякой. Тьфу. Эх, вот если бы она хоть раз поинтересовалась, как у Анжелы настроение, нужно ли чем-то помочь… А, да что об этом думать! Тяжело жить, когда тебе шестнадцать. Как бы ни ёрничали остальные – очень тяжело.

Девочка затянулась сигаретой и зачерпнула ложечкой оливье из пластикового контейнера.

Вот, например, никто из её знакомых не встречал Новый Год так, как она сейчас: сидя на ступеньках родного подъезда, на один лестничный пролёт выше своего этажа. Вместо праздничного стола – газетка, на ней бутылка красного «Арбатского», купленный в магазине пластиковый контейнер с оливье, шоколадка, старая банка-пепельница и пачка сигарет. А всё потому, что она поругалась с мамой часов в девять вечера и ускакала из дома, демонстративно хлопнув дверью.

Год назад она бы плакала. А сейчас было как-то привычно паршиво. И по этому поводу можно было даже напиться. В праздники этого всё равно никто не заметит.

И ничего не меняется от того, что ты там загадаешь под ёлкой. Чего бы только Анжела ни отдала за понимание, за нормальные отношения в доме, как только ни загадывала желания – не исполнялось. Так что чушь это всё.

А подъездная дверь всё время хлопала, бегали суетливые соседи с пакетами еды и подарков, слышались взрывы петард, радостные голоса. От этого настроение Анжелики портилось ещё больше. Она радовалась только тому, что в подъезде почти не горят лампочки и её никто не замечает, не достаёт дурацкими нравоучениями, расспросами и поздравлениями.

На часах было пятнадцать минут двенадцатого. Бутылка опустела наполовину. Дверь подъезда опять хлопнула… Да когда же это кончится!!! Лифт зашумел, и двери открылись на этаже Анжелики. К своему удивлению, она смутно услышала звонок в свою квартиру и осторожно выглянула. У двери стоял высокий мужчина с коробкой из-под торта, одетый в длинное зимнее пальто. Странно!

Мама с каким-то неестественно застывшим лицом открыла дверь и ахнула, увидев посетителя.

- Паша?! – негромко воскликнула она, – ты как здесь оказался?
- Ольга, я… поговорить хочу. Я тебя еле нашёл. Торт принёс… ты же любишь сладкое.
- Да не буду я с тобой разговаривать. Поговорили уже. Хватит!

Мама попыталась закрыть дверь, но мужчина просунул ботинок в дверную щель.

- Да пусти ты! – с истеричной ноткой в голосе крикнула она, дёргая на себя ручку, – подонок!
- Оля…Оленька… Оль…Так!!! – неожиданно громко гаркнул мужчина, – дай сказать, потом я уйду…

Мама всхлипнула и нехотя оставила дверь в покое. Анжелика чуть не вывалилась на лестницу, но чудом успела ухватиться за перила.

- Я тебя шестнадцать лет искал! Ты исчезла с пузом, мне даже ничего не сказав. Ты почему это сделала?!
- А ты мне почему врал!? Только и делал, что врал! Мне только перед родами Маринка глаза открыла. Да если б я знала, что ты женат, сволочь!..
- Да я разводился тогда. Долго и муторно делил имущество. Всё это было очень долго, потому что она уже год как жила за границей, я здесь, расписывались мы у чёрта на куличках, и нужна была прорва бумаг и времени, чтобы развестись без присутствия обоих супругов! Я и говорить тебе не хотел об этом, чтобы не волновать лишний раз. А Маринка твоя – змея завистливая. Она-то хорошо рассчитала, что ты меня даже слушать не станешь! А ты-то, ты-то хороша!..
- Врешь опять, – тихим голосом сказала мама, – всё, сказал?.. Уходи теперь.
- Оля…
- Уходи, ты нам не нужен.
- Вот чёрт! – мужчина сунул коробку в мамины руки и начал спускаться вниз по лестнице.
- Дура!!! – заорала Анжелика, срываясь с места, – папа! Папа!

Она догнала мужчину и ухватила его за рукав:
- Папа, стой! Она…она перепила лишнего и гонит! Слышишь!?

Мужчина повернулся, удивлённо оглядел Анжелику и усмехнулся:
- Ну и прёт же от тебя перегаром.

А потом, увидев вытянувшееся лицо девочки, широко улыбнулся и протянул руку:
- Здравствуй, что ли?

Мама сидела, прислонившись спиной к дверному косяку, и плакала.

мявк

Статья участвует в конкурсе " Вивальди. Зима. Новогодняя сказка."