Маникюр - не главное

Небо влажно дышало, поблескивая хаотично разбросанными звёздами. Жаркий августовский вечер стремительно остывал, кутаясь в пышные клубы тумана. Пронзительная грусть царапалась где-то в груди и подкатывала к глазам жгучими слезами. Вот и всё. Прощай, детство…

Сколько Светка себя помнила, ей всегда хотелось стать взрослой. В детском саду, когда злобная Инесса Макаровна, перманентно переживавшая драмы и трагедии на личном фронте, ставила её в угол, Светка мстительно представляла себя на месте… ну, хотя бы мамы Димки Пузикова.

Мадам Пузикова, вечно недовольная лишними синяками на Димкином организме (ха, а нечего было у Светки лопатку отбирать!), влетала в группу и с порога начинала визжать, обещая всех уволить и потрясая кроваво-красным маникюром. Светка была уверена, что Инесса Марковна боится именно этих когтей, а потому сначала «взрослость» ассоциировалась у неё с маникюром.

Позже, в первом классе, когда Светке до слёз хотелось пластмассовый пенал, как у соседки по парте, папа назидательно пояснил, мотивируя отказ:

- Вот станешь взрослой, заработаешь денег и будешь покупать себе всё, что нравится.

По всему выходило, что маникюр – не главное. Взрослые ходят на работу и зарабатывают деньги на пластмассовые пеналы.

Утром, когда Светка понуро брела в школу, навстречу ей попалась тётя Вера с первого этажа. Тётя Вера была похожа на принцессу из мультика: белые волосы, бордовые губы, колготки сеточкой, шпильки сантиметров десять и, опять же, маникюр. Соседи тётю Веру не любили. Бабки у подъезда плевались и шептались, мама запрещала с ней здороваться, а папа неодобрительно бурчал, что у него на такую денег не хватит. Но поскольку никто ничего не пояснял, а сама тётя Вера была тёткой дружелюбной и всегда угощала соседскую малышню конфетами, у Светки к ней претензий не было.

- Тёть Вера, а как деньги зарабатывают? – Светка, забыв поздороваться, выпалила волновавший с вечера вопрос.

Соседка пожала плечами и дипломатично ответила:

- По-разному.

- А вот вы как зарабатываете?

- Это тебя мама просила узнать? – насупилась тётя Вера.

- Не-а, это мне надо, на будущее.

- Ну, если на будущее, - хмыкнула собеседница. – Вечером на работу, утром – с работы, каждый день зарплата.

- Ух ты! Класс! – Светке такой расклад понравился: если работать ночью, то днём ещё останется время во дворе с девчонками погулять, и мультики, опять же, не пропустишь. Взрослая жизнь представлялась простой и понятной.

В старших классах Светка снова скисла. С тётей Верой всё прояснилось, а личные Светкины нужды уже не ограничивались каким-то там пеналом и юбками запрещённой длины. Взрослеть надо было срочно. Потому что в её жизни появился Вадик. Вадик красиво курил, шикарно сплёвывал, ходил с гитарой и не боялся пререкаться со старухами, бдившими на лавке у магазина. Они, к слову сказать, пререкались с местной знаменитостью весьма аккуратно и ненавязчиво. Видимо, тоже уважали за умение красиво курить.

Так вот этот Вадик категорически не желал реагировать на дефилировавшую мимо Светку. А когда она, устав от безответной любви, пригласила объект страсти в кино, Вадик пару раз одурело хлопнул длинными ресницами и отмахнулся:

- Подрасти сперва, детка…

«Детка» обиделась так, что любовь мигом прошла. Зато появилась здоровая злость: ну, когда я уже стану взрослой? Сколько можно-то?!

- Вот и пришло последнее лето твоего детства, - грустно и многозначительно сказала как-то за завтраком бабушка.

- Да, - подхватила мама, - вот и выросла наша девочка.

Папа, чтобы не выпадать из общего настроя и слегка съёжившись под бабушкиным напряжённым взглядом, красиво и протяжно вздохнул.

Светка на тот момент была страшно далека от этого пафоса. Последнее лето детства было безнадёжно подпорчено экзаменами. И, что самое страшное, экзамены предполагалось сдавать дважды: один раз в школе, а второй – в университете.

- Вот, - мама уважительно похлопала по высокой стопке учебников, - представляешь, сколько всего ты уже знаешь! А сколько ещё предстоит узнать…

Родительница мечтательно закатила глаза и на цыпочках вышла из комнаты.

Светка была не согласна по пункту «сколько всего ты уже знаешь». В её подростковой жизни были вещи и поважнее всяких там восстаний рабов, съездов партии и бесконечных гражданских и прочих войн. Поэтому бесценные знания, содержавшиеся в сих талмудах с обтрёпанными корешками, частично прошли мимо, не задев сознание. Школьная программа оказалась хитрым бумерангом, пролетевшим круг и теперь возвращавшимся прямиком Светке в лоб.

- Какой ужас, - тоскливо прошептала будущая выпускница и с тихой ненавистью пнула стол.

Со скрипом, с валерьянкой, со спрятанными во всех доступных и недоступных местах «шпорами», но экзамены были сданы. Когда последний, литература, был позади, Светка вывалилась в школьный коридор и поняла, что весь экзаменационный марафон сдавала в полубессознательном состоянии. Во всяком случае организм бдительно стёр практически все воспоминания об этом тягостном событии.

И вот уже позади выпускной бал, поездка на троллейбусе по ночному городу ( да-да, кто-то на кораблике, кто-то на автобусе, а Светкиной школе «повезло» с шефами – троллейбусный парк, как никак, без вариантов), шампанское, выпитое втихаря от сопровождавших учителей, сами учителя, тяпнувшие втихаря от выпускников что-то покрепче шампанского… Свобода!!!

Казалось, что последнее лето детства закончилось, даже не успев начаться.

Выпускной бал плавно перешёл в беготню со сдачей экзаменов в университет.

- Какая дикость, - кокетничала сама с собой Светка. – Два раза сдавать одно и то же. Ужас-ужас. Всего месяц на отдых.

Бедная. Она ещё не знала, что взрослая жизнь вовсе не роза с шипами, а самый настоящий кактус, который цветёт крайне редко, а большую часть времени просто топорщится иголками, норовя ткнуть и поцарапать.

И не подозревала глупая Светка, что нет у неё шансов поступить на вожделенное дневное отделение вовсе не потому, что знаний маловато, а потому, что родители инженеры с неправильной зарплатой. А неправильная зарплата – это такая зарплата, обладатели которой, услышав сумму взятки за получение студенческого билета их всесторонне одарённым чадом, молча в ступоре вываливаются из кабинета. И само чадо, нещадно заваливаемое на экзамене по любимому предмету, обнаруживает причинно-следственные связи между «папимаминой» зарплатой и оскорбительной тройкой за идеально сданный билет.

И не осталось у Светки даже месяца от этого последнего лета детства. Потому что пришлось спешно устраиваться на работу, получать справку и нестись с этой справкой сдавать экзамены на вечернее отделение.

И до того запугали несчастную Светку, что даже с девятнадцатью баллами из двадцати возможных она всё ещё ждала от взятого штурмом ВУЗа какой-нибудь пакости. Списки принятых пошла смотреть подруга Надюха. Только по её счастливому визгу Светка и поняла, что они поступили.

Вместо радости – усталость. Вместо счастья – апатия. Отчаянно хотелось обратно в детство. Даже не обязательно в лето, а хотя бы в слякотную осень, в скользкую ледяную весну, в прожигающую морозом зиму.

Светка посмотрела на безучастно мерцающие в чёрном августовском небе звёзды и заревела.

Вот и всё.

Прощай, детство…

- Свет, ну ты выйдешь? – Вадик трещит кустами где-то внизу.

На его шёпот тут же отозвалась тётя Вера. Та самая. С первого этажа.

- Вот ведь паразит! – тётя Вера орёт, но тоже шёпотом. – Ребёнка мне разбудишь!

- Верка, не лезь, без тебя разберутся, - добродушно пробубнил из глубины квартиры её муж. – Взрослые уже.

«Взрослые!» - гордо шмыгнула Светка, вытерла слёзы и улыбнулась.

mamochki

Статья занялa 2-е место и получила Выбор редакции в конкурсе «Последнее лето детства» (из серии «Вивальди. Четыре времени года»).