Исайе, ликуй... или...

Октябрь - самый непонятный месяц осени. Уже не так тепло, как в сентябре, но и ноябрьская сырость-слякоть пока не наступила. И настроение обычно радостно-ожидающее, во всяком случае, лично у меня.

Для меня октябрь - самое любимое время. С этим месяцем связаны только добрые и радостные воспоминания. И одно - наиболее яркое, хоть и прошло уже много лет - именно в октябре любимый человек сделал мне предложение. Да как! Мы дружили уже давно, и в глубине души я знала, что люблю и хочу видеть своим мужем именно этого человека. Видно было, что и он испытывает те же чувства, но главных слов пока сказано не было.

Мы постоянно искали общества друг друга, везде ходили вместе, даже подарки друзьям дарили общие. И, расставаясь вечером у моего подъезда, с нетерпением дожидались, пока уснут все домашние, и можно будет поговорить по телефону. Хоть всю ночь. А утром встретиться снова. Так шли недели, месяцы - весна, лето, осень…

В том октябре венчалось очень много пар, ни до, ни после не помню такого урожайного на свадьбы месяца.

Очередное венчание, очень красивая пара - просто загляденье. А когда поешь, всегда интересно смотреть на жениха и невесту: красивые - нет, какое платье. Батюшка ведет пару вокруг аналоя, мы поем все как обычно: «Исайе, ликуй…», потом «Святии мученицы, иже добре страдавше и венчашеся…». Стоп, а причем тут мученицы? Это же венчание, брак, радость, а мы про мучеников поем и страдания. Странно.

Эта мысль не давала мне покоя до самого вечера.

Но вот, наконец, все ушли, мы остались вдвоем - мой будущий муж тогда был в храме ночным сторожем, и в его дежурства я досиживала до последнего автобуса.

Сидим на лавочке, говорим обо всем и ни о чем одновременно, и тут я вспоминаю так поразивший меня венчальный тропарь про мучеников и спрашиваю: «А почему на венчании поют «святии мученицы»? Какое они имеют отношение к свадьбе? Люди же на радость соединяются, а не для страдания». Он молчит, долго, а потом берет меня за руку и каким-то чужим голосом произносит: «Вот будем мы с тобой венчаться, тогда и узнаешь, почему так поют».

Я растерялась настолько, что даже не поняла сначала, что он сказал - мы, венчаться, значит, все-таки… Мысли путались, почему-то вдруг стало очень жарко и слова застряли в горле. Я будто оцепенела. Было радостно и одновременно страшно - надо как-то ответить, но следующее сказанное слово перевернет всю мою жизнь.

Первым не выдержал он: «Так мы будем венчаться?» Свое «да» я не сказала, не прошептала, а как-то выдохнула, но оно почему-то показалось удивительно громким, или это так громко стучало сердце?

Заплакав, уткнулась ему в грудь, а он гладил меня по голове и осторожно целовал в волосы, словно боялся разбить хрупкую вазу.

Всю ночь мы просидели на клиросе, взявшись за руки, а утром сияли столь радостно, что первым вопросом отца Константина было: «Ну что, молодые, на святки венчаемся?» Как он только угадал?

Хотя угадал не только он. Когда мы объявили друзьям и родным о предстоящем событии, никто особо не удивился, словно кроме нас все давно знали, что именно так и будет.

Венчались мы, в самом деле, на святки, платье мне шила его мама, полотенце, вышитое его сестрой, до сих пор лежит у нас дома под иконами.

А почему во время венчания поют «святии мученицы», я так и не поняла, поскольку за 12 лет нашего семейного союза ни разу не пожалела о том, что в ту октябрьскую ночь ответила «да».

Очерк принимает участие в конкурсе "В октябре тому назад..."